Женщина побеждает правительницу
Софья любила страстно. Послав возлюбленного воевать, она тотчас по-бабьи стала бояться за него. В первый раз, когда посылала, так не боялась. Но вернувшись из первого похода, князь, видно, красочно рассказал ей о военных ужасах – о мучительной жажде, о безводной горящей степи, о татарских «поганских» всадниках, возникавших, как мираж, и так же внезапно исчезавших, оставляя сотни раненых и убитых русских солдат.
До нас дошли ее письма: «Свет мой братец Васенька… подай тебе Господи и впредь враги побеждати…» Но главное – пишет, что ждет не дождется, «когда увижу в объятиях своих тебя света моего…».
Князь-интеллектуал был неважным полководцем. Огромное войско вместе с казаками нового гетмана Мазепы двигалось в Крым слишком неспешно. В итоге Голицын подошел к злосчастному Перекопу только к концу мая – опять накануне беспощадной жары. Князь сумел разбить войско хана у Перекопа, но перейти Перекоп вновь не отважился. За Перекопом лежала всё та же выжженная солнцем и татарами степь… И наступавшие жаркие месяцы обещали князю знакомое – нестерпимую жажду, горевшую степь и бескормицу.
И князь… во второй раз повернул назад!
Софья, получив письмо о его бесславном возвращении, была… счастлива. Она описывала в письме князю, как шла на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру, когда ей сообщили о том, что войско возвращается. И как от счастья, что снова увидит его, – все забыла.
«Я не помню как взошла [в Лавру. – Э. Р.]… чем его света благодарить за такую милость его и Матерь Его Пресвятую Богородицу и преподобнаго Сергия чудотворца милостивого». Так она восприняла известие… о крахе похода. Что для нее поход, Бог с ним, с походом, главное – возвращается он, цел и невредим. «Свет мой батюшка, надежда моя… Радость моя, свет очей моих! Мне не верится, сердце мое, чтоб тебя, свет мой, увидеть». «Велик мне будет день той, когда ты, душа моя, ко мне будешь».
Бесславно повернувший назад князь для нее – «Моисей, спасающий народ свой». «…Не хуже Израильских людей вас Бог извел из земли Египетской, тогда через Моисея угодника Своего, так нынче через тебя, душа моя…»
Будто, потерпев поражение, торопливо возвращался князь Голицын, преследуемый татарской конницей. Татары шли по пятам, не решаясь дать сражение огромному русскому войску.
Итак, поход вновь окончился позорной неудачей, но Софья объявила его победой. И не лгала. Для нее это была победа. «Свет мой Васенька» снова с нею. Любовь победила Политику. Правительница уступила страстно любящей женщине.
За позорный поход от имени обоих Царей Софья наградила «свет в окошке Васеньку» и его офицеров поместьями и деньгами.
Сражение села с Кремлем
И тогда Петр впервые сделал грозный ход – он запретил раздавать награды. Его с трудом уговорили промолчать. Но когда Голицын с офицерами пришли благодарить, Петр демонстративно их не принял. В это время по Москве уже поползли дикие слухи, что «крымский хан подкупил полюбовника Софьи, но золото оказалось фальшивым».
И началась открытая борьба между селом Преображенским и Кремлем. Борьба была неравной. Для бояр и дворянства Софья – грешница-баба, блудодейка, смеющая восседать на царском троне и править Русской землей вместе с неудачливым любовником. Она должна вернуться на место, положенное Царевне, – в монастырь. Петр же – законный Царь, потомок Царей.
И юный Петр начал открыто заявлять об этом.
Всё случилось на празднике Казанской иконы Божьей Матери. Этот праздник отмечался в благодарность Господу за избавление Руси от нашествия поляков в дни Смуты. Когда закончилась служба и подняли иконы на Крестный ход, Петр впервые обратился к регентше, как к обычной бабе: «Женщине находиться здесь не положено». Семнадцатилетний Царь приказал правительнице: «Уйди!»
Софья не ответила. Как ни в чем не бывало взяла образ Казанской Божьей Матери и понесла. Петр демонстративно не пошел рядом с ней. Он ускакал в Преображенское.
И хотя власть все еще была в ее руках, Софья чувствовала, как бояре становятся глухи к ее рассказам о грешной жизни Петра. Бояре знали: Иван, соправитель Петра, жалкий полуидиот, того гляди помрет. И тогда Петр – единственный Царь, а Софья – лишь баба, вопреки всем обычаям отчего-то восседающая на троне…
К тому же бояре уже слышали о приступах бешеного гнева юного Петра… Да, гигант неистов и грозен. Но он «природный Царь», и по этим вспышкам видно – Царь истинный. «Как конь под Царем без узды, так и Царство без грозы», – учил великий Царь Иван Васильевич Грозный. Грозному Царю принято служить со страхом и усердием – это в крови у бояр.
Убить медведицу и медвежонка
Но Софья не может отдать власть. Власть – главное в жизни некрасивой, стареющей женщины. Ибо власть соединена с Любовью. Они с Любимым правят Россией. Как напишет все тот же де Невилль, именно тогда она начинает обдумывать обычное, азиатское – убить юнца. Но европеец Голицын не способен к настоящей борьбе – то есть к крови. Она знает: «свет Васенька» тут не помощник. К счастью, рядом есть мужчина, готовый на все, – глава Стрелецкого приказа Федор Шакловитый…
По ее приказу Шакловитый собирает стрельцов в Кремле. Но опять ничего нового Софья придумать не может. Как и семь лет назад, она объявляет им, что получено подметное письмо – о том, что из Преображенского придут «потешные» войска убивать Софью, Царя Ивана, всех его дочерей и вдову Царя Федора. Нарышкины собрались извести царский род Милославских. Шакловитый призывает стрельцов убить старую медведицу. А если медвежонок захочет вступиться – убить и его.
Бегство… на трон
Уже ночью к Петру в Преображенское прискакали из Москвы двое стрельцов – первые перебежчики. Петра разбудили и сообщили о готовящемся убийстве.
Полусонный Петр в панике мигом слетел с постели. Воскресли картины из детства – стрельцы, убивающие родичей. Петр потерялся, обезумел от страха. Забыв о беременной жене и матери, в ночной рубахе он вскочил на лошадь, умчался в лес – прятаться. Там, в лесу, пришел в себя. Туда принесли ему одежду. Он оделся и вспомнил… урок Софьи! И как когда-то Софья, Петр поскакал в монастырь – в главную церковную цитадель Руси, Троице-Сергиеву Лавру. Выбрали точно. Именно здесь, в сердце православия, под защитой главного русского святого Сергия Радонежского, должен спасаться истинный Царь.
Петр прискакал в монастырь в 6 утра, испуганный и затравленный. Уедет он оттуда уже всемогущим грозным повелителем необъятной державы…
Вслед за Петром в Лавру днем приехали мать и жена. Вскоре прибыло потешное войско – Преображенский и Семеновский полки, поименованые по названиям сел, где они стояли… В Лавре по совету матери усердный посетитель Немецкой слободы преобразился в исконного московского Царя. Снял иноземное платье, усердно посещал все церковные службы. И ждал… когда власть сама упадет ему в руки. Она не может не упасть. Петр – «природный Царь», рожденный для трона, а Софья – баба, московская Царевна, рожденная для монастыря.
Правительница становится самозванкой
…И начался торопливый исход бояр в Троице-Сергиеву Лавру – к истинному Царю. Кто не успел, тот опоздал. Уже вскоре Софья не выдержала и отправила к племяннику бояр, потом самого Патриарха Иоакима – просить Петра одуматься, помириться… Бояре возвратились ни с чем. Патриарх Иоаким вообще не вернулся, остался с Царем. Церковь отреклась от Софьи.
Из Лавры полетели строгие приказы молодого Царя – прийти к нему всем стрелецким полковникам, с десятью рядовыми от каждого полка. За ослушание – смерть. Торопливо, покорно потянулись стрельцы в Лавру. Тщетно подпишет Софья указы о смертной казни отправившихся в Лавру, тщетно грозил стрельцам Шакловитый. Очень скоро глава Стрелецкого приказа останется без стрельцов.